Когда последние звуки города стихли и луна уже пересекла небо, факелы догорели и погасли, как сама надежда. Даже в слабом свете начинающегося дня было хорошо различимо разочарование на лицах.

— Пора валить! — крикнул Ингвар. — Я говорил, эта задача не для мужчин!

Они с Яа, Джамилем и Магнусом сидели на упавшей колонне и от нечего делать стучали по покрытому сажей камню.

Бонус держался в стороне, тоже прервав поиски. Один Альрик продолжал шарить между обугленными покрытиями стен, изогнутыми емкостями для угля, разбитыми мозаиками…

— Это бессмысленно, Альрик, — сказал Яа. Нубиец повертел в руках деревянную статуэтку без головы и отшвырнул ее в сторону.

— Будем искать до тех пор, пока не найдем хоть что-нибудь, — стоял на своем кендтманн. Он как раз ощупывал рельеф одной из стен. И вдруг кое-что почувствовал под пальцами. Какие-то бороздки, орнамент, высеченный в камне… может, и правда какой святой. А может, и сам Марк!

— Не доберусь, так хоть увижу! — сказал себе Альрик.

Он вытащил из сумки последние факелы и до тех пор бил металлом о кремень, пока смола и солома не загорелись. Затем приблизил танцующий свет факела к рисунку.

На стене проявилось лицо мужчины. Он был изображен в профиль, со слегка приподнятой головой, словно смотрел в потолок церкви. «Или на облака», — подумал Альрик. Он подошел ближе, намереваясь провести руками по барельефу, однако что-то удержало его от этого. С головы к шее каменного профиля свисали длинные волнистые волосы, а на плечах была изображена, казалось, защитная одежда или броня. Но самым странным был головной убор этого мужчины — своего рода шлем. Никогда ранее Альрик не видел такого. Шлем был похож на голову барана с рогами, которые заворачивались по обе стороны от лица.

— Эй, все! — крикнул Альрик через плечо. — Идите сюда!

Даже у Бонуса возникло удивление на лице. Как и Альрик, он не видел раньше такого шлема в виде головы барана. Что уж говорить об остальных! Они стояли перед лицом, высеченным в камне, в тихом изумлении, даже Ингвар замолчал под взглядом каменных глаз.

— О святом в таком одеянии и головном уборе я никогда раньше не слышал, — произнес Бонус после осмотра.

— Человек носит барана на голове, — задумчиво проговорил Яа. — Такое не встретишь даже в Нубии.

— Это Зуль Карнайн, хозяин города, — послышался чей-то женский голос.

Все резко обернулись. У Бонуса в руке вдруг появился кинжал, остальные отступили на шаг назад.

На опрокинутой колонне, на которой только что сидели Яа, Ингвар и Магнус, стояла похожая на тень фигура — лишь по голосу было понятно, что это женщина.

— Я — Кахина. Не надо меня бояться, я одна. — Она легко спрыгнула с колонны и медленно подошла к группе.

— Бояться? — прыснул Ингвар. — Женщины?

— Остановись! — приказал Альрик. — Не подходи ближе!

К его удивлению, незнакомка повиновалась.

— Магнус, бегом! Посмотри, правду ли она говорит. — Альрик сунул в руку Магнусу факел, и карлик помчался обследовать, не притаился ли кто еще в темных углах развалин.

— Чего ты хочешь от нас? — спросил Альрик, прислушиваясь, не нападет ли кто-нибудь на Магнуса. Однако, судя по звукам шагов, карлик беспрепятственно пробирался через горы мусора и обломков.

— Я хочу помочь вам, — сказала незнакомка. Ее греческий язык был не совсем правильным, а голос звучал так, словно его обработали точильным камнем. Она зажгла небольшую масляную лампу, и та осветила ее лицо снизу.

— Давайте перестанем прятаться в темноте, — сказала она.

— А я тебя знаю! — вырвалось у Бонуса. — Ты из таверны.

— Замолчи! — прикрикнул на него Альрик. Он подошел к женщине. На ней была темная накидка, которая в скудном свете лампы отливала темно-синим цветом. Капюшон с серебристой вышивкой покрывал ее голову и часть лица: глаза — темные, взгляд — осторожный.

— Так что тебе от нас надо? — повторил Альрик свой вопрос.

— Я знаю, зачем вы здесь, — просто ответила незнакомка.

«Западня, — мелькнуло в голове. — Она хочет выведать у нас цель нашего прибытия в Александрию, чтобы передать это кому-то другому».

— Мы ищем расплавленное серебро, остатки церковных драгоценностей, — «раскрыл» он их миссию.

— Действительно? — спросила женщина иронически. Свет лампы отражался от ее зубов, словно от жемчужин. — Я-то думала, вас интересуют мощи святого Марка.

— Старые кости? — Альрик изо всех сил постарался изобразить изумление. — Это для христиан и мусульман. Неужели мы выглядим, как люди, посещающие богослужения?

— Я видала людей и похуже вас, которые взывали к Богу, — улыбнулась незнакомка. — А вот он, — она указала на Бонуса, — прямо сказал, что вы хотите выкрасть святые мощи.

Альрик резко повернулся к Бонусу.

— Что ты еще выболтал там, в городе? — Рука Альрика сжала древко факела так, словно хотела расплющить его. — Кто еще знает о нашем плане?

Бонус отшатнулся назад и чуть не упал от ужаса.

— Никто больше ничего не знает, — успокоила Кахина. — Поэтому я отведу вас к реликвии и передам ее вам. При условии, что вы окажете мне одну услугу. Слушайте внимательно.

Тут кстати вернулся Магнус, чтобы сообщить, что и вправду никто не прячется в засаде ни в самой церкви, ни перед нею.

Лишь искоса бросив взгляд на женщину по имени Кахина, Магнус тихо прохрипел:

— Да выпить мне море, если это не женщина из таверны!

— Моря будет недостаточно. — Альрик хлопнул его по плечу. — Она отведет нас в пустыню.

Глава 19

Риво Альто, зал заседаний городского совета

За окнами кричали чайки, в зале заседаний скрипели стулья, а в камине потрескивал огонь. Трибуны городов лагуны в размеренном ритме прибоя в штиль обсуждали, как можно ввести единое платежное средство в Риво Альто. Ведь до сих пор купцы расплачивались двумя видами монет и все измеряли двойными мерами — византийцев и Каролингов. И часто случалось так, что сделки, обещавшие хорошую прибыль, разваливались лишь потому, что одна сторона считала монеты другой мусором.

— Если мы хотим встать на путь экономического развития, то для начала должны отбросить костыли, — сказал трибун Фалери. По кругу пошел поднос с изысканными блюдами, с которого Фалери взял себе тонко нарезанную козью печень.

Из-под своих тяжелых век трибун Северо Градениго наблюдал за траекторией движения руки Фалери. Именно в тот момент, когда кусок мяса исчез во рту коллеги и его губы сомкнулись, Северо сказал:

— Фалери прав. Я часто представляю себе именно такую позицию. Мы должны наконец объявить недействительными каролингские монеты.

— Ни в коем случае! — Фалери поспешно проглотил мясо, чуть не подавившись. — Монеты франков содержат намного больше серебра. Мы должны вывести из обихода именно византийские деньги.

Еще некоторое время над подносом с козьей печенью носились аргументы то с одной, то с другой стороны. Когда на нем не осталось мяса, двое трибунов начали откровенно зевать.

— Мое предложение — перенести рассмотрение этого вопроса на другое время, а сейчас заняться более важными делами, — воспользовался наступившей паузой Рустико из Маламокко.

Он был допущен на собрание в качестве представителя своего брата Бонуса. Кто-то же должен был защищать интересы острова Маламокко во время отсутствия трибуна, так что Рустико был здесь законным гостем.

— И что же, по-вашему, важнее благосостояния наших островов? — спросил дож.

Рустико понимал, что Джустиниано со времени происшествия с дочерью испытывал к нему неприязнь. Поэтому он сразу же перешел в наступление, заявив поверх опущенных голов трибунов:

— Важнее монет франков и византийцев для нас сам дож. Никто не забыл, что он обещал народу доставить сюда святого Марка? Все мы также знаем, что нашим заложником в этом деле был один из чужестранцев. Мы решили задержать его в городе, чтобы люди, связанные с ним, действительно привезли сюда реликвии из Александрии.